Обновленный законопроект о поправках в Семейный кодекс недавно внесен в Государственную Думу. О плюсах и минусах новых поправок – комментарий юриста правовой группы Центра лечебной педагогики Павла Кантора:
«Изъятие детей из семьи и связанные с этим проблемы – это вопросы очень тонкие и деликатные. Здесь всегда есть две стороны и всегда существующее положение вещей подвергается критике с двух сторон. Одни говорят, что это чрезмерное вторжение в семью, что власти слишком легко могут войти в семью, нарушить ее внутренний строй и комфорт и этим злоупотребляют. С другой стороны говорят, что сплошь и рядом дети в семьях оказываются в опасности, поэтому необходимо защищать детей, в том числе от родителей и от других взрослых, с которыми они находятся, а для этого должны быть эффективные механизмы, позволяющие эффективно изымать детей и защищать их.
Какое бы регулирование ни существовало, всегда будут критика и поправки и с той, и с другой стороны. Нынешние поправки – это очередная, происходящая раз в несколько лет попытка откорректировать это законодательство.
В чем особенность этого нового пакета поправок? Там много разных уточнений по разным параметрам, но в них есть три основных мысли:
- Во-первых, более детально описаны принципы семейного законодательства и цели, к которым должны стремиться правоприменители. Законодательство всегда говорит, что все действия должны совершаться в интересах детей и для их блага, но в чем именно заключается цель, в чем именно благо – это было нечто эфемерное, неопределенное и подлежащее истолкованию с разных точек зрения. Теперь эти понятия более ясно зафиксированы в законодательстве. Подчеркивается, что законодательство исходит из приоритета семейный ценностей и семейного воспитания, недопустимости вмешательства в дела семьи, презумпции добросовестности родителей, недопустимости защищать интересы отдельного члена семьи, создавая угрозу разрушения семьи в целом. В какой-то степени это было понятно и раньше, но теперь это подчеркнуто явно.
- Вторая важная часть – это попытка урегулировать положение иных лиц – бабушек-дедушек, теть-дядь и прочих, с которыми находятся дети. Это действительно актуально – с этим всегда возникали проблемы. Потому что мы же понимаем, что, с одной стороны, нахождение ребенка у дяди, тети, бабушки или дедушки с согласия родителей – это отнюдь не оставление его без надзора и не утрата родительского попечения. С другой стороны, формально эти родственники для детей – никто, и они всегда сталкиваются с унизительной необходимостью что-то доказывать, объяснять и т.д. Законопроект вводит понятие этих лиц, на попечении которых находятся дети, и достаточно подробно регулирует их статус, права, документы, которые у них должны быть, и т.д. Можно спорить над деталями и тонкостями формулировок, но в целом идея – правильная, и урегулировать этот вопрос действительно было надо.
- Третий и самый главный элемент этого пакета поправок – это введение вместо процедуры изъятия ребенка из семьи, которая была раньше (при непосредственной угрозе ребенку ребенок изымается из семьи и дальше его устройством занимаются органы опеки, помещают его в какой-то центр и т.д.), понятия временные меры защиты ребенка. Интересно, что в первую очередь этими временными мерами выступает передача ребенка каким-то родственникам или иным близким лицам, и лишь во вторую очередь – в учреждение. То есть при непосредственной угрозе для ребенка поместить его в какое-то учреждение возможно только и исключительно в случае, если не удается найти близких лиц среди родственников, которые могут присмотреть за ребенком, пока существует кризисная ситуация в семье. В принципе, это следует признать правильными и разумными поправками. Это некоторое движение с мертвой точки – мы десятилетиями говорили о том, что ситуация изъятия, когда приходят, хватают ребенка и увозят его в учреждение, – ненормальная. Но попытки как-то это скорректировать немедленно сталкивались с противодействием опеки, которая говорила: «Но ребенок голодный, холодный, мать и отец пьяные, избивают и т.д. – что тогда делать, в суд что ли идти или в полицию?» В итоге сейчас ввели интересный механизм – эти временные меры, которые позволяют, с одной стороны, защитить ребенка, а, с другой стороны, не рассматривают помещение ребенка в учреждение как главную и первочередную меру.
Кроме этого, законопроект содержит много мелких, точечных изменений, дополнений, подкручиваний и так далее. Например, предлагается отказаться от устоявшейся громоздкой формулировки дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей и заменить ее просто на дети, оставшиеся без попечения родителей. Также уточняется порядок помещения детей в учреждение с согласия родителей и при этом (это важно для нас как организации, оказывающей помощь детям с особенностями) нуждаемость ребенка в уходе не указана как причина для временного помещения ребенка в учреждение с согласия родителей. Это то, на что мы все время пытались обращать внимание. Не знаю, сознательная ли это позиция авторов законопроекта или они просто не включили этот пункт, но вообще правильно про это четко сказать, поскольку мы знаем, что очень многие дети-инвалиды в учреждениях просто помещены туда родителями под предлогом нуждаемости в уходе.
О возможности передать детей другому лицу на основании нотариального согласия. Мне кажется, страхи по этому поводу не очень понятны. И сейчас родители часто и по разным причинам оставляют детей под присмотром других людей. Но сейчас это "серая" зона, и полномочия и ответвенность таких "присматривателей" не очень понятны. Законопроект пытается урегулировать этот вопрос. Например, частая ситуация. Родитель оставляет ребёнка, часто на несколько дней или недель, под присмотром своего супруга или сожителя, который не является родителем ребёнка. При любом инциденте, а нередко просто по жалобе второго родителя или его родственников, государственные органы приходят и изымают ребёнка, поскольку он находится с "посторонним" человеком. Или изымают ребенка у "невписанного" биологического отца – как у"постороннего". Что-то сделать с этой ситуацией – в целом это правильная и прогрессивная идея.
Некоторые формулировки не идеальны, некоторые на первый взгляд кажутся не слишком удачными, а что-то, наоборот, кажется умным и здравым. В этой части – в части малозначительных поправок – это нормальная законодательная работа.
Конечно, надо понимать, что исторически этот законопроект – плод компромисса. Несколько лет назад было внесено два законопроекта по этому вопросу. Один – так называемый проект Крашенинникова – предусматривал ускоренное изъятие детей из семей исключительно по судебному решению в особом судебном порядке. Второй – проект Мизулиной – практически вовсе запрещал изъятие детей из семьи или, скажем так, обставлял его такими затруднениями, которые делали изъятие практически невозможным. Тогда эксперты, в том числе и я, сильно раскритиковали оба этих законопроекта. Обсуждаемый сейчас законопроект является результатом совместной работы, и он уже гораздо более здравый и небесполезный. В целом как инициативу я бы его скорее поддержал.
Может быть, идеологически законопроект создает перевес в сторону одной из тенденций в сфере социальной работы с детьми: одни считают правильным делать опору на семьи как таковые, на семейные связи и внутренние ресурсы семьи, а другие говорят, что должны быть замещающие семьи, специализированные, фостерные или, во всяком случае, какие-то патронируемые семьи со специальной внешней поддержкой, центрами поддержки семей, как кровных так и приемных. Это, конечно, разрешение этого спора в пользу первой группировки: «Нам не нужно замещающих семей, не нужно института поддержки кровных семей, пускай они сами справляются, мы их защитим от чиновников». С этим можно спорить – это отдельный вопрос, но такова внутренняя идеология законопроекта.
Теперь доза здравого скепсиса. Все практики прекрасно знают – и говорили об этом в прошлый раз, когда выдвигались инициативы, – что даже сейчас, когда, по мнению авторов законопроекта, изъятие детей из семьи является чрезмерно простой процедурой, государственные органы широко практикую «квазиизъятие» детей из семей. То есть вместо того, чтобы оформлять изъятие детей из семьи и подавать в суд на лишение/ограничение родительских прав, органы государственной власти либо давят на родителей и принуждают их поместить детей в учреждение – якобы с их согласия, либо оформляют детей как якобы беспризорных найденышей, а вовсе не как изъятых из семьи по причине опасности. Есть и другие механизмы. Поэтому возникает вполне резонное опасение: как бы мы ни заставляли государственные органы вдумчиво относиться к вторжению в семьи, обращаться в суды, защищать интересы семьи, подбирать замещающих родственников и так далее, боюсь, что все равно органам на местах по-прежнему будет легче надавить на родителей и, запугивая, заставить их написать заявление о помещении детей в учреждение по собственной инициативе. Это снимает с них все затруднения – «родители же сами поместили в учреждение, ну и всё». Понятно, что государственному органу, чем работать с семьей, проще так или иначе поместить ребенка в учреждение, где во всяком случае «ничего не случится».
Если не менять службы, работающие с детьми, то можно принять любой закон, но исполнять его все равно придется специалистам на местах, перегруженным бумажной и текущей работой, которым проще всего быстро решить вопрос административно-командным образом и перейти к следующей задаче и которые совершенно не в состоянии выстраивать работу с ресурсами кровной семьи, с помогающими родственниками, замещающими семьями или социальным обслуживанием. Какой бы прекрасный закон ни приняли, это опять будет холостой выстрел, если это не будет сопровождаться работой на местах.
Поэтому эксперты повторяли и будут повторять: "Реформируйте службы, организуйте, особенно в регионах, современную подготовку специалистов, чтобы они умели работать с семьями и определять ресурсы. Чтобы у этих специалистов были кадровые и финансовые возможности для помощи семьям, а также время – и подумать, и пообщаться, и поработать. Тогда и при действующем законодательстве ситуация изменится к лучшему"».
Добавить комментарий